(Bloomberg) -- Спустя несколько минут после многочасового интервью в своем офисе в центре Манхэттена Джастин Леверенц, известный инвестор в акции развивающихся рынков Invesco, начинает сравнивать себя с Одиссеем.
Это что-то о неустойчивых рынках и привязывании себя к мачте корабля, чтобы сосредоточиться на нескольких крупных, смелых, долгосрочных ставках. Но за всей этой грандиозностью скрывается то, к чему стремится Леверенц: он считает себя доминирующим игроком на рынке, и после того, как пара неверных ставок в России и Китае за последние два года подорвали его доходность и вызвали отток инвесторов из его фонда, он полон решимости подняться возвращаемся к началу.
“Я абсолютно точно хочу быть лучшим исполнителем во всей категории”, - говорит Леверенц. Если это звучит немного эгоистично, для него это нормально. Он, однако, предпочитает рассматривать это как мотивирующую силу, которая в конечном счете хороша для его клиентов. “Я надеюсь, что это не нарциссизм, но для меня это действительно важно”.
Итак, он снова мотается по миру, общаясь с руководителями компаний в поисках преимущества, которое могло бы вернуть ему выдающуюся доходность, сделавшую его фонд - Invesco Developing Markets Fund - крупнейшим в своем роде. На пике своего развития фонд достиг 54 миллиардов долларов. С учетом убытков и выплат инвесторам он сейчас составляет всего 25 миллиардов долларов, и его опередил фонд, управляемый Capital Research and Management.
Леверенц впервые за десятилетие открыл фонд, чтобы привлечь обратно деньги, но пока желающих немного. Инвесторы, по сути, заработали еще 1,6 миллиарда долларов чистой прибыли в этом году, даже несмотря на то, что его крупные ставки на такие акции, как Grupo Mexico и Taiwan Semiconductor Manufacturing, снова начинают приносить огромную прибыль. В этом году фонд вырос на 12%.
Это подчеркивает ключевую проблему Леверенца и всех его конкурентов: развивающиеся рынки сейчас настолько не в чести — как и инвестирование в активные, а не в недорогие пассивные фонды на всех типах рынков, - что управляющему капиталом трудно привлечь к себе внимание и денежные средства.
Давно прошли те бурные годы, когда экономика Китая была на подъеме, БРИКС был модным словом на Уолл-стрит, а Марк Мебиус был любимцем финансовой прессы.
Возможно, в то время Мебиус и был публичным лицом развивающихся рынков, но именно Леверенц добивался большей прибыли. Даже после того, как бум прекратился — примерно в 2011 году, — он продолжал получать большую прибыль, чем в среднем по рынку. С 2007 года, когда он взял на себя управление фондом, по 2020 год он превзошел базовый индекс развивающихся рынков примерно на 50 процентных пунктов. (Среди конкурирующих фондов, базирующихся в США, под управлением которых находится 1 миллиард долларов или более, только у одного, Фонда развивающихся рынков Абердина, дела обстояли лучше.)
“У него очень большой опыт в этой области, он очень хорошо осведомлен, и до последних двух лет у него был очень хороший послужной список”, - говорит Грегг Вольпер, старший аналитик Morningstar. “Он пытается понять, какой будет компания через пять лет, и он не боится принимать решающие решения”.
С раннего детства в Леверенце была некоторая склонность к противоречиям. В конце 1980-х, в то время, когда Япония и ее раскаленная экономика стали предметом восхищения американцев, он решил изучать Китай в колледже. Он получил степень магистра международной экономики и начал свою карьеру аналитика на Тайване, а не на Уолл-стрит, где интернет-мания вот-вот должна была спровоцировать яростный рост.
Он дослужился до директора по паназиатским технологическим исследованиям в Goldman Sachs, прежде чем перейти в OppenheimerFunds в 2004 году. Три года спустя ему передали бразды правления ее флагманским фондом для развивающихся рынков. К тому времени, когда OppenheimerFunds был объединен с Invesco в 2019 году, активы фонда выросли с 11 до 40 миллиардов долларов.
Отчасти успех объяснялся его готовностью вложить огромную сумму денег в горстку акций и часто удерживать их годами, попутно игнорируя экономические условия. На долю его 10 крупнейших холдингов приходится более половины активов фонда.
Рассматривая себя скорее как бизнес-консультанта, чем обычного инвестора, он придерживается почти активистского подхода, добровольно давая советы генеральному директору Yum China Holdings о том, как стратегически подходить к вопросам ESG, или представляя планы реструктуризации мексиканскому производителю Coca-Cola Femsa. Когда руководители не слушают, он уходит, часто как крупнейший инвестор компаний.
Ранее в этом году он продал Zee Entertainment Enterprises, крупнейшую в Индии телевизионную сеть, зарегистрированную на бирже, проиграв ожесточенную битву за перестановки в руководстве.
Опасность решительности
Больше, чем что-либо другое, метод Леверенца подходит для преувеличенных триумфов и столь же существенных потерь.
На волне пандемии Covid пекинские регулирующие органы застали его врасплох, когда они расправились с частными фирмами от электронной коммерции до образования, практически сведя на нет его инвестиции в китайские репетиторские компании. Всего несколько месяцев спустя он списал все российские активы — около 9% от всего портфеля — почти до нуля, поскольку санкции подорвали экономику президента Владимира Путина после его вторжения в Украину.
К тому времени, когда Леверенц решил, что ему нужно продать компанию в начале 2022 года, было уже слишком поздно. Не было достаточного количества крупных инвесторов, готовых покупать. Тем не менее, он настаивает на том, что ставки на Новатэк и Сбербанк России не были ошибкой, указывая на восстановление местных цен на акции на Московской бирже.
Уолпер из Morningstar заметил едва заметный сдвиг в подходе Леверенца после фиаско в России.
“Он по-прежнему использует тот же подход, хотя концентрация на самом верху не так велика”, - говорит Вольпер. Он указывает на Taiwan Semiconductor в качестве яркого примера: в апреле она составляла 7% от общего объема активов фонда, по сравнению с 9% в конце 2021 года. “Это не радикальное изменение, но я думаю, что оно действительно возымело эффект”.
Леверенц признает, что он больше думает о геополитических рисках и, конечно, осознает, что его инвестиции в Taiwan Semiconductor окажутся под угрозой, если напряженность в отношениях между США и Китаем усилится.
Но он мало говорит о том, что изменил свой подход. Во всяком случае, по его словам, он предан этому больше, чем когда-либо. Он возобновил недельные поездки, чтобы проверить компании, в которые вложил деньги, - “свои драгоценные вещи”, как он их называет, — и снова устраивает званые обеды в своем доме на Манхэттене, принимая у себя руководителей этих компаний. Несмотря на то, что размер его ставок немного сократился, у него все еще есть запасы, которые, по определению любого другого управляющего фондом, являются огромными долями в некоторых акциях, которые он планирует хранить в течение многих лет.
Одиссей и сирены
Леверенц знает, что бывают моменты, когда такой подход к долгой игре будет выглядеть провалом.
Другие активы принесут головокружительную прибыль в течение нескольких месяцев, которая затмит его доходы. Его сын резко напомнил ему об этом во время пандемии, хвастаясь тем, как он превратил 500 долларов в 5000 долларов, инвестируя в криптовалюты, в то время как акции его отца падали. Леверенц, однако, просто не может заставить себя гнаться за прибылью, которую, по его мнению, увеличивает какая-то причуда или мания, которая отступит так же быстро, как и возникла.
Вот тут-то и вступает в действие вся его метафора Одиссеи. В нем сирены символизируют соблазн краткосрочной выгоды, а привязывание к мачте корабля символизирует его сосредоточенность на долгосрочной перспективе.
“Мы не собираемся поддаваться соблазну”, - говорит он. “То, что мы делаем, работает”.
-- При содействии Марии Елены Вискайно.
©2023 Bloomberg L.P.