(повтор)
Москва. 9 января. ИНТЕРФАКС - Российская экономика провела 2020-2023 годы как на качелях - то снижаясь (в 2020 году спад на 2,7% из-за COVID-19, в 2022 году снижение на 1,2% из-за беспрецедентных санкций), то отскакивая (рост на 5,6% в 2021 году и на 3,6% в 2023 году). Уходящий 2024 год впервые на этом отрезке продемонстрировал стабильную картину: ВВП прибавит примерно 4% второй год подряд, соответственно, за два года рост будет в районе 8%.
С одной стороны, это, безусловно, указывает на устойчивость экономики в условиях нарастающего внешнего давления, но с другой - на фоне высокой инфляции (которая в 2024 году будет около 10% при таргете в 4%) говорит и о ее перегреве. И настойчивом запросе на "мягкую посадку".
В физике есть такое понятие - "точка росы" - когда температура падает до уровня, при котором пар конденсируется в капельки воды. Российская экономика в 2024 году, по мнению ЦБ, находилась весь год в перегретом состоянии и нуждалась в охлаждении до уровня, когда замедление кредитной активности позволит говорить о возникновении предпосылок для снижения инфляции.
И, возможно, в конце декабря такой переломный момент наступил, когда Банк России неожиданно для всех аналитиков не стал повышать ключевую ставку, не исключив, что условная "точка росы" уже достигнута, и при реализации определенного сценария в ближайшие два месяца можно рассматривать ключевую ставку в 21% не как промежуточный этап, а как возможный пик жесткости в этом цикле ДКП.
Но даже и ставка в 21% уже привела, по словам главы Минэкономразвития Максима Решетникова, к "ощутимому пересмотру" в сторону сокращения компаниями инвестиционных программ на 2025 год, что не может не сказаться и на динамике роста экономики.
Главная задача, стоящая перед экономическими и финансовыми властями - не допустить теперь уже переохлаждения экономики, когда температура опустится до отрицательных значений, капельки застынут и экономическую активность накроет ледниковый период. Необходимо избежать "жесткой посадки", а капельки росы трансформировать обратно в пар, который будет толкать экономику вперед.
Пока сценарий спада российской экономики в 2025 году не является базовым - и ЦБ, и правительство, и аналитики прогнозируют значимое замедление, но все-таки сохранение роста ВВП РФ - по разным оценкам в интервале 0,5-2,5% и с консенсусом примерно в 1,5% роста.
Экономике РФ объективно нужна "передышка" после нескольких лет качелей снижения, отскоков и перегрева, чтобы начиная с 2026 года выйти на сбалансированные потенциальные темпы роста в интервале 2-3% (при этом ЦБ оценивает потенциальный рост ближе к нижней границе этого интервала, а Минэкономразвития - ближе к верхней).
Это признал и президент Владимир Путин, который всегда перед правительством ставил задачу ускорения темпов роста, но в конце декабря заявил, что некоторое охлаждение экономики РФ в 2025 году соответствует планам властей.
"Мы уже с коллегами обо всем договорились по поводу этого роста (в 2025 году - ИФ). Мы не планируем, что он будет таким же, как в этом году - под 4%. Как это ни странно прозвучит, с учетом реалий макроэкономического характера, нам такой рост пока и не нужен", - заявил Путин.
"Конечно, чем больше - тем лучше, казалось бы. Но это все должно происходить в рамках соблюдения макроэкономических параметров, иначе наступают какие-то перекосы в экономике, что в конечном итоге, при игре вдолгую, может нанести нам ущерб", - пояснил президент.
По его словам, план на 2025 год в сфере экономики - "это стабилизация инфляции, чтобы у нас не было никаких витков, скачков".
2024 год еще более ярко выявил проблему дефицита на рынке труда - безработица продолжала пробивать исторические минимумы, опустившись до 2,3%. Конкуренция за рабочие руки способствовала высокому росту заработных плат в стране (в номинальном выражении зарплаты за январь-сентябрь выросли на 18,0%, а в реальном - на 9,0%), повышая потребительский спрос и увеличивая давление на инфляцию.
В декабрьском заявлении ЦБ был обозначен робкий сигнал на некоторый разворот ситуации в этой сфере - что, несмотря на сохранение жесткости на рынке труда, наблюдалось уменьшение спроса на рабочую силу в отдельных отраслях и ее переток в другие секторы, что "может указывать на некоторое сокращение дефицита трудовых ресурсов".
2025 год, безусловно, станет вызовом для экономических и финансовых властей в поиске баланса между поддержанием активности в экономике и скоростью замедления инфляции, потребует тесной координации не только между правительством и ЦБ, но и их активного взаимодействия с банками и бизнесом в поисках приемлемой полосы для "мягкой посадки".
Мы же по традиции попытаемся с помощью экспертов ответить на часто возникающие вопросы: почему рост в 2024 году оказался значительно выше изначальных ожиданий, а инфляцию в очередной раз не удалось удержать вблизи таргета, какие ожидания по динамике ВВП и курсу рубля в 2025 году, какие основные риски стоят перед экономикой и какова вероятность стагфляции (остановки роста при высокой инфляции) в 2025 году.
ПРИВЫЧКА НЕДООЦЕНИВАТЬ
Уже можно констатировать, что экономические модели по России третий год подряд попадают пальцем в небо.
В 2022 году еще в апреле экономисты предсказывали крах российской экономики почти на 10%, а по факту снижение едва превысило 1%. В 2023 году экономика выросла почти на 4% при средних ожиданиях экономистов в начале года спада на 2%. В 2024-м в начале года также были ожидания роста в пределах 1,5%, а по итогам он будет порядка 4% второй год подряд.
Помимо потребительского спроса (розничная торговля за январь-октябрь прибавила 7,5%), существенно продолжали расти и инвестиции - за январь-сентябрь рост инвестиций в основной капитал составил 8,6%.
Что же опять не учли аналитики в своих прогнозах в начале года, раз экономика росла в очередной раз значительно выше ожиданий?
Наталия Орлова (главный экономист Альфа-банка): Ключевой фактор - это гораздо более стимулирующая бюджетная политика, чем это ожидалось первоначально. Согласно ожиданиям начала 2024 г., расходы федерального бюджета должны были составить 34 трлн рублей; но согласно скорректированным прогнозам эта цифра будет минимум 39,4 трлн и, может быть, даже составит 40 трлн руб., если верить бюджетной росписи. В свою очередь большие траты бюджета привели и к более быстрому росту доходов населения, который способствовал сохранению стабильного спроса на товары и услуги, даже несмотря на рост цен, что позволило предприятиям сохранить инвестиционные планы и нарастить производство.
Софья Донец (главный экономист "Т-Инвестиций"): Одним из ключевых очевидных драйверов более высокого роста стал бюджетный стимул. Расходы бюджета показали рост вдвое выше исходных прогнозов и удивили даже скептиков. По нашей оценке, бюджетный импульс определил ровно половину из 4% роста ВВП в 2024 году. Кроме того, мы видели и неожиданно повысившийся оптимизм производителей и потребителей, не связанных напрямую с государственным финансированием. Вероятно, в первом полугодии мы попали в "окно возможностей", когда отсутствие плохих новостей по геополитической ситуации и внутренняя стабильность поддержали инвестиции, покупки на будущее (в том числе в жилье) и расширение бизнеса.
Павел Бирюков (главный экономист Газпромбанка): Основной причиной того, что рост ВВП РФ в 2024 г. оказался существенно выше ожиданий начала года, стала динамика потребительской активности. Последняя перешла к активному росту с марта 2024 г. и остается на повышенном уровне с тех пор.
Олег Кузьмин (главный экономист "Ренессанс Капитала"): В первую очередь за счёт продолжения действия крайне высокого в российской истории бюджетного стимула и его как прямых, так и косвенных эффектов. Кроме того, в первой половине года политика Банка России была не настолько жёсткой, как казалось на тот момент - мы оцениваем нейтральной уровень реальной ставки в 7%, и в начале года ставки были достаточно близки к этому уровню. На этом фоне динамика спроса (как потребительского, так и инвестиционного) оставалась высокой в 2024 году, и внесла основной вклад в темп роста ВВП.
Алексей Девятов (главный экономист "Уралсиба"): За счет активной структурной перестройки экономики нашей страны и стимулирующей бюджетной политики. Мы активно занимаемся импортозамещением. Многие недооценили вклад этого фактора.
Денис Попов (главный аналитик Промсвязьбанка): Рост экономики с опережением консенсус-прогноза был связан как с дополнительным расширением госрасходов, так и с более сильным, чем изначально предполагалось, кредитным импульсом (особенно по кредитам юридическим лицам). В результате замедление экономической динамики, которое изначально прогнозировалось, оказалось более слабым и началось позднее. Основным драйвером роста ВВП в 2024 году оставалось расширение внутреннего спроса (конечного и инвестиционного). Кроме того, давление вторичных санкций на импорт в первой половине года привело к некоторому росту чистого экспорта, что поддержало экономическую динамику, даже в условиях стагнации экспортных поставок из России.
ТАРГЕТ В ТУМАНЕ
Если динамика экономики в 2024 году в очередной раз вызывает исключительно положительные эмоции, то рост цен уже четвертый год подряд не имеет ничего общего с таргетом в 4% - в 2021 году инфляция составила 8,4%, в 2022 году - 11,9%, в 2023 году - 7,4%, в 2024 году окажется около 10%, несмотря на рекордный уровень ключевой ставки.
Более того, шансы достичь таргета в 2025 году также уже кажутся призрачными - ЦБ еще в октябре повысил свой прогноз на 2025 год до 4,5-5,0%. Консенсус-прогноз аналитиков, опрошенных "Интерфаксом" в конце декабря, предполагает рост цен в 2025 году на 6,5%.
Почему же ЦБ и правительство опять потерпели поражение в борьбе с инфляцией?
Бирюков: Сформировавшийся навес спроса над предложением стоит за ускорением ценового давления. Рост потребительской активности начался еще в конце 2023 г. и в мае 2024 г. достиг локального пика, который был превзойден в ноябре 2024 г. По нашим оценкам, рост потребительских расходов с поправкой на инфляцию составит примерно 14% г/г в 2024 г. против роста выпуска потребительских товаров на 6% г/г. Помимо усилившегося разрыва выпуска, росту инфляции способствовали и разовые проинфляционные события: повышения тарифов и сборов, неурожай и усиление логистических ограничений.
Кузьмин: Во-первых, этому способствовал существенный бюджетный импульс (порядка 3% ВВП после 4% в 2022 и 2023 годах), влияние которого на инфляцию, полагаем, стало более выраженным, чем ранее, в условиях более закрытой экономики - не случайно темпы роста цен стали более заметно ускоряться после усложнения ситуации с расчётами за импорт. Во-вторых, внесло свой вклад сохранение высоких темпов роста кредитования (как в розничном, так и корпоративном сегментах). Рост кредитования во многом был сконцентрирован в сегментах, не чувствительных к росту ставок, что в дальнейшем потребовало от правительства и Банка России вводить дополнительные меры (ужесточения условий льготных программ, ужесточение макропруденциального регулирования). В-третьих, это острый дефицит трудовых ресурсов - в начале года экономисты не ожидали дальнейшего снижения уровня безработицы.
Девятов: В значительной мере это инфляция издержек. Рост зарплат на фоне дефицита работников, удорожание логистики и увеличение транзакционных издержек в результате санкций. С этим типом инфляции не получается бороться ставкой. Но ставкой можно охладить спрос, что оказывает сдерживающее влияние на общий показатель инфляции. Я думаю, что еще через полтора-два года активная перестройка экономики завершится. Влияние остальных факторов тоже пойдет на убыль. Тогда инфляция значительно снизится.
Попов: Устойчивость повышенной инфляции связана с опережающим ростом внутреннего спроса, над расширением предложения товаров и услуг. Также важное влияние на рост цен оказывал острый дефицит рабочей силы, формирующий опережающий рост заработных плат, что в условиях высоких инфляционных ожиданий способствовало устойчивому доминированию потребительской модели поведения над сберегательной. Это, наряду с прочими факторами (практика льготных кредитов и т.д.), не позволило в должной мере обеспечить трансмиссию жёсткой ДКП на спрос и инфляцию. Также на инфляцию продолжили оказывать влияние факторы со стороны предложения (рост издержек, неудачный с/х сезон и т.д.).
Донец: Как бы банально это ни звучало, кажется, для инфляции в 2024 году сложился "идеальный шторм". Не было недостатка в факторах давления на цены со стороны издержек: повышенная индексация тарифов, усложнение внешних расчетов, ослабление рубля, рост цен на топливо и перевозки, сокращение урожая, и, наконец, повышение налогов и сборов - действующих и планируемых. Переносить всё это в конечные потребительские цены производители и ритейлеры смогли на фоне сохранения достаточно высокого платежеспособного спроса. Спрос поддерживался повышенным ростом зарплат на фоне дефицита кадров. Ухудшение ситуации с кадрами оказалось сильнее наших ожиданий, в том числе с учетом геополитического фактора.
Родион Латыпов (главный экономист ВТБ): Нам и в начале года не казалось, что инфляция по итогам года будет у цели, но мы не ждали, что инфляция по итогам года приблизится к 10%. Неожиданностью, в частности, оказались заморозки. Продолжили влиять на инфляцию эффекты от уже свершившегося бюджетного импульса и нараставшая в течение большей части года напряженность на рынке труда.
Орлова: В условиях ограниченных ресурсов роста, в первую очередь трудовых, стимулирующая бюджетная политика привела не только к более высокому росту экономики, но и к более быстрому росту цен. Кроме того, значительную роль играли и разовые факторы - пониженные объемы производства НПЗ привели к росту цен на бензин, аномальная погода была неблагоприятной для урожая и предопределила ускоренный рост цен на продовольствие начиная с конца лета. В конце 2024 г. индексация тарифов на товары и услуги (утильсбор, тарифы РЖД и т.д.) также способствовала усилению инфляционного давления.
НЕ ПЕРЕОХЛАДИТЬ ПЕРЕГРЕВ
ЦБ начал предупреждать о рисках перегрева экономики еще в середине 2023 года, но то, что к середине 2024 года разрыв выпуска (разница между фактическим ВВП и потенциальным ВВП) достигнет такого уровня, когда придется повышать ставку вплоть до 21% в октябре, никто не предполагал.
Более того, после октябрьского заседания и обещаний ЦБ бороться с инфляцией до победного конца, а также последовавшего разгона цен в ноябре-декабре и роста инфляционных ожиданий, ни у кого из аналитиков не оставалось сомнений, что в декабре ставка продолжит расти.
Но ЦБ в декабре смог всех удивить и преподнести сюрприз, сохранив ключевую ставку на уровне 21% при консенсусе экономистов в 23%.
Сразу возник вопрос - можно ли теперь говорить о том, что в данном решении перевесила забота ЦБ о поддержании экономической активности в 2025 году, может, даже в ущерб скорости достижения таргета по инфляции?
Девятов: Я думаю, что с этим мнением можно согласиться. Несмотря на то что большинство центральных банков формально отвечают только за ценовую стабильность, им приходится учитывать много других показателей, включая экономический рост. Мы ожидаем, что и при текущей ставке российская экономика в 2025 г. вырастет только на 1%. Дальнейшее повышение ставки до 23% или даже до 25% могло загнать нас в рецессию. Я полагаю, что ЦБ принял это во внимание.
Кузьмин: Мы считаем, что Банк России переключился от подхода "достижение цели по инфляции любой ценой" к более сбалансированному подходу - что, впрочем, не отменит сохранения фокуса на таргетирование инфляции. Поводом для этого стало существенное замедление корпоративного кредитования в ноябре-декабре. Однако Банк России оставил для себя возможность повысить ставку в феврале, если тенденция не будет устойчивой.
Попов: Похоже регулятор пришёл к выводу, что антиинфляционный эффект от дополнительного повышения ставки ниже, чем возникающие для экономической активности угрозы. Кроме того, эффект от ужесточения макропруденциального регулирования оказался сильнее, чем ожидал регулятор, и ещё до заседания по ставке ряд принятых в этом направлении мер был смягчен. Таким образом, полагаю, принятое по ставке решение не было в ущерб борьбе с инфляцией, так как денежно-кредитные условия остаются достаточно жёсткими и соответствуют целям антиинфляционной политики. Вероятно, в 2025 году ЦБ будет управлять уже достигнутой жёсткостью денежно-кредитных условий, регулируя не только уровень ключевой ставки, но и жёсткость мер банковского регулирования.
Донец: Коммуникация ЦБ после неожиданного решения о сохранении ключевой ставки на уровне 21% была осторожной. Задачей регулятора было показать, что за неожиданным решением стоит не изменение подхода к снижению инфляции, а объективное изменение ситуации в экономике, прежде всего в части торможения кредитования. ЦБ старается пройти между крайними сценариями - перегревом и жесткой посадкой экономики. Это трудная задача, все еще требующая терпения. Мы полагаем, что компромиссы здесь можно только приветствовать - снижение инфляции и последовательность ЦБ важны, однако получить кредитный кризис за счет избыточной жесткости более опасно для рынков и экономики, особенно с учетом внешней и геополитической турбулентности сейчас.
Орлова: Текущая ставка уже является достаточно высокой, и понятно, что денежные власти должны выстраивать монетарную политику очень осторожно. У регулятора была развилка - поднять ставку более значительным шагом и дать рынку нейтральный сигнал, или же действовать более аккуратно, но сохранить опцию повышения ставки в будущем. Был выбран второй вариант, который дает экономике время для подстройки к денежно-кредитным условиям.
Бирюков: По оперативным данным, с октября с поправкой на сезонность поднялась новая волна потребительской активности и именно рост этих трат стал основной причиной значительного ускорения инфляции в начале декабря, а не только ослабление рубля в ноябре (на 8,4% м/м к юаню). По нашим оценкам, потребление влияет на инфляцию с лагом в 1-2 месяца, что может обусловить "неподатливость" ценового давления в начале 2025 г. В данных условиях мы достаточно высоко оцениваем вероятность того, что ЦБ может возобновить повышение ставки на предстоящих заседаниях.
Латыпов: ЦБ уделил большее внимание впередсмотрящему для инфляции индикатору в виде замедления кредитования, чем предполагал консенсус.
РУБЛЬ: В ПОИСКАХ НОВОГО РАВНОВЕСИЯ
Курс рубля по отношению к доллару в 2024 году продолжил кататься на американских горках - если в июне доллар опускался ниже 83 руб., то в конце ноября после очередного раунда санкций, усложнивших расчеты по экспортно-импортным операциям, подбирался к 110 руб., а в декабре развернулся обратно ближе к 100 руб., нащупывая новое равновесие.
Можно ли говорить, что курс сейчас соответствует фундаментальным значениям, и что ждать от него в 2025 году?
Бирюков: В ноябре 2024 г. рубль оказался под давлением из-за последствий новых ограничений против платежной инфраструктуры: ее адаптация к новым условиям заняла время и укрепление рубля на последней декаде декабря возвращает курс рубля ближе к равновесным уровням. Мы ожидаем, что курс рубля на конец 2025 г. составит 107,2/$ или 14,8/юань.
Орлова: На фоне роста геополитической напряженности и нового пакета санкций в конце ноябре против примерно 50 российских банков, включая Газпромбанк, наблюдался существенный рост волатильности на валютном рынке. Экспортерам стало сложнее заводить валюту на внутренний российский рынок при стабильном спросе со стороны импортеров - этот дисбаланс спроса и предложения и лежит в основе движения курса рубля в конце года. Складывается впечатление, что курс заякорился на уровнях 100-110 руб./$ и останется на этих уровнях в 2025 году. Такой уровень курса в значительной степени соответствует накопленному инфляционному давлению в экономике.
Латыпов: Сейчас курс рубля (в терминах реального эффективного курса) заметно слабее среднеисторических значений. Но реализующиеся шоки в последнее время влияют на рубль в сторону ослабления. Макрофакторы, на наш взгляд, говорят о том, что USD/RUB на конец следующего года будет близок к 108. Шоки же по определению спрогнозировать нельзя.
Кузьмин: Очередной раунд санкций на платежную инфраструктуру совпал со снижением одного из нормативов по продаже валютной выручки для крупнейших экспортеров и снижением самой экспортной выручки в октябре-ноябре, что привело к существенной волатильности обменного курса. Хотя мы видим потенциал для укрепления национальной валюты в начале 2025 года, наш базовый прогноз предусматривает ослабление рубля до 110 руб./$ на конец 2025 года (104,5 руб./$ в среднем по году).
Девятов: Я полагаю, что новые санкции в отношении российских финансовых институтов вызвали заметный дефицит валютной ликвидности. Однако бизнес довольно быстро нашел альтернативные каналы платежей. Сейчас ситуация в целом нормализовалась. Поэтому на горизонте в два-три месяца имеет смысл ждать умеренного укрепления рубля. Затем российская валюта вернется к плавному снижению на фоне постепенного ухудшения показателей платежного баланса нашей страны.
Донец: Ключевым фактором ослабления рубля в конце 2024 года стала подстройка к санкционному давлению и дальнейшему усложнению внешних расчетов, на этот раз затронувшее и операции крупных экспортеров. Недооцененность рубля к фундаментальным факторам, по нашей оценке, по-прежнему составляет несколько меньше 10%. На наш взгляд, сохранение значительной недооценки рубля в течение продолжительного периода может быть устойчивым только в том случае, если проблемы в расчетах критически повлияют на реальные объемы поставок российской нефти и другого сырья, чего не наблюдалось в предыдущие раунды и что мы не закладываем в базовый. На 2025 год видим курс в среднем на уровне 13,5-14 руб./юань и 97-99 руб./долл в базовом сценарии при сохранении цен на российскую нефть в районе $65-70 за баррель.
Попов: В 2025 году существенного ухудшения позиций рубля не жду. Средний курс прогнозирую в районе 105,5 руб. за доллар. По моим оценкам, курс уже находится вблизи справедливых уровней, и прогноз предполагает лишь его движение в соответствии с изменением фундаментальных предпосылок (опережающий рост инфляции в России, умеренное сужение внешнеторгового профицита). Возможные обострения геополитических рисков в 2025 году, с постепенной адаптацией системы к ним, могут приводить к локальным, пусть и резким колебаниям курса рубля. Прогнозный ориентир на конец 2025 года: 107,7 руб./$ и 15,1 рубля за юань.
СТАГФЛЯЦИЯ НЕ ГРОЗИТ?
Цикл повышения ключевой ставки ЦБ во второй половине 2024 года привел к возникновению разговоров о возможном переохлаждении экономики в 2025 году и вхождении в так называемую стагфляцию, когда роста нет, но инфляция остается высокой.
Прогнозы на 2025 год по динамике российской экономики пока все в положительной области. Консенсус-прогноз аналитиков, опрошенных "Интерфаксом" в конце декабря, предполагает рост в 2025 году на 1,5%, ЦБ ожидает рост на 0,5-1,5%, правительство наиболее оптимистично и заявляет о предстоящем в 2025 году росте на 2,0-2,5%.
Бирюков: Мы ожидаем, что ужесточение ДКП реализуется в замедлении темпов роста внутреннего спроса (потребления и инвестиций), что приведет к замедлению темпов роста экономики до 1,5% г/г с ожидаемых 4% по итогам этого года. Ключевым риском для экономики остается ее работа в условиях ресурсных ограничений: значительная нехватка рабочей силы (примерно 5-6 млн чел.) ограничивает потенциал производства и подталкивает вверх траекторию спроса, формируя рост ценового давления. Ресурсные ограничения могут сохраниться, что может потребовать от ЦБ еще более жесткой ДКП. Дополнительным фактором риска в 2025 г. может оказаться исполнение бюджета, предполагающего значительную консолидацию (запланировано сжатие дефицита до 1,2 трлн руб. с 3,3 трлн руб. в 2024 г.). Некоторый риск в себе несет и возможное снижение экспортных цен на нефть в случае ослабления глобального спроса.
Латыпов: Динамика экономики замедлится, но об отрицательных темпах речи идти не должно. Так, в 2022-м со всеми шоками и структурными изменениями (например, радикальное снижение поставок газа в Европу) российский ВВП сократился всего на 1,2%. В 2025-м рост ВВП может составить 1-2%.
Орлова: Риски для российской экономики в 2025 г. мы видим со стороны строительного сектора, который начал замедляться во втором полугодии 2024 года на фоне сокращения господдержки по льготным ипотечным программам. При этом риски также наблюдаются и в экспортно ориентированных отраслях из-за усиления торговых войн в мире и возможного ослабление спроса со стороны новых торговых партнеров. Мы ожидаем, что физические объемы экспорта снизятся минимум на 2% г/г в 2025 г., что вместе с замедлением в строительном секторе будет сдерживать перспективы экономического роста до 1,5% г/г в 2025 году.
Девятов: Ожидаем существенное торможение. Основные риски - геополитика и дальнейшее усиление санкционного давления. Год обещает быть турбулентным для глобальной экономики. В связи с приходом к власти администрации Дональда Трампа резко возрастают риски торговых войн по всему миру. Это аукнется и нам.
Попов: Прогнозирую сохранение экономического роста в 2025 году, на уровне 1-1,5%. Относительно 2024 года темпы роста ВВП существенно замедлятся на фоне жёсткой денежно-кредитной политики, консолидации госбюджета и высокой статистической базы. Основным драйвером экономического роста будет конечное потребление домохозяйств. Во втором полугодии не исключен восстановительный рост чистого экспорта, который заметно подсел в последние годы. Среди основных рисков я бы выделил опасность дополнительного ужесточения ДКУ, что может привести к чрезмерному охлаждению внутреннего спроса, особенно инвестиционной активности. При этом в 2025 году жёсткая ДКП реализуется в комбинации с политикой бюджетной консолидации, что усилит охлаждение внутреннего спроса. Следствием может стать заметная фрагментация экономического роста (опережающий рост сохранится только в отдельных секторах, например в ОПК). Риск перехода в фазу стагфляции есть. Однако, так как поддержание экономического роста, на мой взгляд, остаётся безусловным приоритетом госполитики, данный риск может достаточно быстро быть минимизирован смягчением бюджетной политики и денежно-кредитных условий.
Донец: В 2025 году мы ждем "мягкой посадки" экономики. Прогнозируем рост ВВП России на уровне 0,6% в 2025 году. Основные риски, которые могут помешать реализации нашего прогноза по экономике со стороны внутренних факторов - более продолжительное сохранение крайне жестких денежно-кредитных условий, которое может привести к кредитному кризису; со стороны внешних факторов - падение глобальных сырьевых цен или существенное усиление геополитической напряженности. Искать баланс и компромиссы между избеганием перегрева и жесткой посадки с точки зрения мер макрополитики будет непросто в 2025 году. Поэтому давать советы правительству о том, как "раскачать" рост, я бы не стала. Пожалуй, главное в таких непростых условиях будет именно сохранение баланса, более-менее прозрачных и устойчивых правил игры, отсутствие больших сюрпризов в регулировании.
Кузьмин: В нашем базовом сценарии мы ожидаем замедления темпов роста ВВП в 2025 году до 1,7%. Помимо снижения вклада со стороны государственного спроса, мы ожидаем охлаждения потребительской и инвестиционной активности на фоне сохранения жестких денежно-кредитных условий и перехода бюджетной политики к более нейтральной направленности. Лучшее - враг хорошего. Мер поддержки или "мягкого" экономического регулирования уже внедрено немало. На наш взгляд, хорошим сценарием был бы переход экономики к более сбалансированным темпам роста, так как "надувание" отдельных секторов или сегментов всё равно приводит к более сложным условиям для других.